***
- Всё выходит несколько сложнее, чем предполагалось…
читать дальшеВ тот самый миг, как кардинал Сфорца прервала молитву Папы Римского в соборе, Эмануэль д’Аннунцио в приёмной соборной зале потянулся за бокалом и, проведя ухоженными пальцами по краю венецианского стекла, озабоченно сказал:
- Той ночью, когда я заключил договор с этой аристократкой, у меня сразу возникли подозрения, что она непременно выкинет нечто несоответствующее моим планам. Надо было тогда внять голосу разума и придумать какой-нибудь запасной план на такой случай.
- Теперь она сбежать попытается а?
Вопрос задал единственный сейчас собеседник архиепископа, офицер Городской стражи с перебинтованной рукой. Взглянув на афишу оперы, висящей на стене, где была изображена Святая Иштвана, он продолжил:
- Теперь эта девчонка у неё в руках. Если вампир всё же удерёт из города, история станет очень некрасивой, да?
- Сбежит и оставит своих вассалов моими пленниками? Нет, Добо, имперский аристократ никогда так не поступит. – Уверенно возразил Эмануэль. Тридцать лет своей жизни он отдал служению Церкви и двадцать из них посвятил борьбе и защите человечества и человеческих позиций от вампиров. Их, какими они были на самом деле, архиепископ знал хорошо.
- «Благородная кровь всегда проливается первой» - вот девиз всякой имперской собаки. С одной стороны, они разводят людей, как домашний скот, а с другой, покинуть своих «питомцев» для дворян Империи, значит опозориться как никогда в жизни. Это одно из главных табу по их законам морали. Да разве вы сами не видели, лейтенант, что стало с вампиршей, когда я взял в заложники её подданных?
- О, да, ваше превосходительство. Вы очень умно поступили, сделав это. Кровопийца билась в истерике и визжала, как свинья. – Кровожадно усмехнулся Добо, с наслаждением вспоминая увиденное им зрелище. Мысль о том, что он с радостью пересмотрел бы её ещё раз, слишком явно прочиталась у него на лице, вызвав отвращение у архиепископа.
…Только первобытный дикарь может получать удовольствие от подобного зрелища…
Иметь дела с людьми вроде Добо, Эмануэлю категорически не нравилось, но разве у него был выбор? Архиепископ мрачно улыбнулся.
- Так вот, пока у нас есть заложники, вампирша город не покинет. Скорее всего, она попробует связаться со мной, чтобы обменять на них Святую. Тогда у нас появится ещё один неплохой шанс поймать кровопийцу.
- Невозможно. Все входы и выходы перекрыты. Ни одна крыса не прошмыгнёт. Таких беспрецедентных мер безопасности собор ещё не видел со дня основания. Вас стерегут днём и ночью. - Заявление Ференца, хотя и несколько чванливое, являлось, тем не менее, абсолютной правдой. Безопасность собора сейчас была на высочайшем уровне, ведь к и без того неплохому оснащению Городских стражников добавилось ещё оборудование, прибывшее на кораблях инквизиторов . Центр Иштвана охранял военный гарнизон почти из трёхсот солдат, вооружённых по самой передовой антивампирской технике. Не было ни одного закоулка, где не стояли бы люди или машины. Проникнуть внутрь собора, не будучи обнаруженным, даже для долгоживущих с их способностями представлялось весьма сложной задачей.
- Как вы и приказали, ваше превосходительство, едва будет зафиксирована малейшая попытка проникновения посторонних на охраняемую территорию, вся информация о ней станет тут же доступной вам, а задержание будет проведено тихо и без лишней шумихи. Кардинал Сфорца и Папа ни о чём не узнают. А поскольку все карабинеры теперь направлены на поиски врага и её заложницы по городу и подземным туннелям, нашей операции никто не помешает.
- Не забывайте, лейтенант, что она помимо прямого проникновения в собор, может попытаться воспользоваться иными средствами. Отслеживайте почту и телефонную связь.
Кроме своенравной метоселанки, которая, по глупости своей, не пожелала следовать его указаниям (и уж он позаботится, чтобы она в скором времени пожалела об этом), было ещё одно обстоятельство, вызывавшее у Эмануэля чувство крайнего внутреннего неудобства. Обстоятельство звали Эстер Бланшетт. Трудно конечно было поверить, что маленькая славная героиня, боровшаяся против вампиров, теперь заодно с одним из них. Но у такого твердолоба, как Добо, не достало бы фантазии такое придумать, поэтому его слова сомнения не вызвали. Однако в таком случае, дело усложняется, потому что рыжая выскочка, узнав всю правду от аристократки, может попытаться наладить связь со Сфорцей, чтобы рассказать эту правду ей, и вот тогда неприятностей точно не оберёшься, а его план окажется под угрозой срыва.
- Похоже, у меня нет иного выбора, кроме как сделать из девчонки мученицу своими руками. – Устало пробормотал он, глядя в окно, выходящее на утонувший в вечернем сумраке сад. Купол собора вырисовывался на фоне тёмного неба. Двойной крест, украшавший его, символ человека, который однажды пожертвовал собой во имя прощения всего человечества Господом. Его пролитая кровь тысячелетия назад искупила первородный грех людей, дав им возможность жить дальше, процветая на земле. Какой ценный урок Сын Божий преподал тогда всем смертным.
…Ничего не даётся просто так в этом мире. Чтобы получить желаемое, всегда надо что-то отдать взамен…
- Сейчас все международные СМИ прикованы к нашему городу. Однако пока они всего лишь наблюдатели. Но если Эстер Бланшетт, вчерашняя Святая маленького пограничного Иштвана, примет героическую смерть от вампира, журналисты накинутся на эту историю, как стервятники на падаль, и Риму придётся держать ответ. Они будут вынуждены начать новый крестовый поход, и тогда голос одного скромного архиепископа на военной передовой окажется повлиятельней двух главных римских кардиналов. – Вслух рассудил архиепископ.
- Или даже самого Папы… - польстил Эмануэлю Ференц, подобострастно глядя на своего начальника.
…Какой чудесный и хитроумный план…
Войну Добо очень любил.
Размытое отражение архиепископа в окне рассеяно кивнуло лейтенанту. Всё ещё не отрывая взгляда от разбитого на улице сада, Эмануэль с печалью в голосе выдал:
- Бедная Эстер Бланшетт. Из-за всего того, что с ней случилось, её жизнь теперь не имеет никакого смысла. Живая, она останется всего лишь тусклой звездой надежды в небе над Иштваном, а вот умерев превратится в икону и осветит весь мир. Лучше ей будет погибнуть.
- Чёрта с два вы принимаете решение по такому делу без моего участия?! – Голос, задавший этот вопрос, дрожал от ярости. – И какое вообще имеете право распоряжаться жизнями других людей таким вот безобразным образом?!
Д’Аннунцио ещё до того как отвернулся от окна уже прекрасно знал, кто говорил. Но каким же образом эта монахиня, дьявол её забери, оказалась в одной с ним комнате, да ещё наставив на него оружие, миновав живой заслон из трёхсот человек охраны? Он только и мог пролепетать:
- Се…се…сестра Эстер? Как?
- Через подземный ход. Он выходит под кухней. Я даже не сомневалась, что поставить стражу внутри помещения вы не догадаетесь, так ведь?! – Прорычала вошедшая, свирепо сверля глазами архиепископа. Сейчас она была очень похожа на львицу.
Скорее, правда, настроением, а не внешностью, потому что лицо её, после путешествия по ледяным кабельным туннелям, стало совсем белым, а губы посинели от холода. Но слова, вырывавшиеся изо рта девушки, кипели, как раскалённая лава.
- «Живая, она останется тусклой звездой, а вот умерев, превратится в икону…» - язвительно передразнила она архиепископа. – Это уже далеко выходит за рамки просто дешёвого сценария, в котором можно вертеть персонажами, как захочется, воплощая через них свои сто лет как заезженные идеи! Вы обвели вокруг пальца меня и весь город!
- Брось-ка оружие на пол, Эстер Бланшетт! Дробовик тебе не игрушка!
Добо наставил на монахиню свою винтовку, без раздумий нажал на спусковой крючок и…взвыл от боли. Ожидаемого выстрела так и не последовало, а ещё один знакомый голос, раздавшийся у него за спиной, принадлежал не Эстер.
- Это ты должен бросить оружие. – МЕтоселанка возникла рядом так внезапно и тихо, как мало кто из людей умеет. От сильного удара, лейтенант со стоном осел на пол и потерял сознание.
Молча проклиная бездарность своего подчинённого, оставившего его разбираться сразу с двумя несчастьями в одиночку, архиепископ в смятении несколько секунд смотрел на девушек, лихорадочно пытаясь придумать, как выкрутиться из создавшегося положения. Потом выражение лица его с испуганного сменилось на лукавое, он покачал головой и добросердечно, как ни в чём не бывало, обратился к монахине:
- Ах, сестра Эстер! Какое счастье, что с вами всё в порядке, но…вижу сейчас не время для будничных разговоров. Что всё это значит? Вы и вампир заодно? Объяснитесь!
- Объясняться придётся не мне! Я расскажу Его Преосвященству и кардиналу Сфорце о ваших махинациях, – сказала Эстер, уверенно держа Эмануэля на мушке своего дробовика, как преступника. – Шера, то есть, графиня Вавилонская, это подтвердит. Вы сделали из меня святую, только чтобы выгоднее прикончить!
- Вот как. И что же именно ты им скажешь, Эстер?
Её поведение и нацеленное на него оружие, разозлили Эмануэля ужасно.
…Ты, всего-навсего маленькая нахалка, которая даже не понимает, на кого вздумала тявкать. Ну ничего, я преподам тебе урок вежливости. Тебе и твоей новой «подружке»…
- Наверное, здесь имеет место какое-то недоразумение, да? Вампирша хотела одурачить тебя, а ты поверила, глупышка? Зачем мне убивать тебя? - Архиепископ выговаривал Эстер как отец дочери. При этом он зачем-то растягивал слова, устраивая между ними долгие паузы, и медленно тянулся к предмету, лежащему на столе.
- Не тратьте зря время, – рявкнула Эстер, тут же заметив передвижения Эмануэля. – И Шера здесь ни при чём. Кто ещё мог натравить на меня городскую стражу, если не вы?! – Она кивком указала на распластанного на полу офицера. Никаких оправданий девушка не приняла бы. Её глаза говорили об этом. Тщательно подбирая слова, Эстер произнесла:
- Ваш Добо всё рассказал. Вы приказали ему и его людям найти и прикончить меня, а потом сказать, что спасательная операция опоздала и Шера меня убила. Знакомый вам сценарий, не правда ли?
«Сценарист» на это ничего не ответил. Но его ледяной взгляд, брошенный на полуживого Ференца, говорил красноречивей всяких слов. Тем не менее, сдаваться д’Аннуцио не собирался. Более того, в голове его родилась уже какая-то новая идея, потому что выражение лица стало вдруг совершенно спокойным и непроницаемым.
- Ты права, Эстер. Я в самом деле хотел использовать вампиршу и этого идиота, чтобы убить тебя. Ну, довольна?
- А есть причины?!
Такая резкая перемена в поведении архиепископа на секунду выбила Эстер из колеи. Но только на секунду. Она быстро взяла себе в руки.
…Нельзя позволить ему снова запудрить мне мозги!..
- Хотите убить меня? Пусть. Уж не знаю зачем, но…ладно. Однако для чего впутывать в это грязное дело Шахразаду?
- Хочу убить тебя? Зачем? Дурочка, ты и в самом деле не понимаешь, задавая мне такие вопросы? – Эмануэль расхохотался. Теперь на лице его появилось выражение триумфатора, взбесившее Эстер ещё больше. Продолжая двигаться вдоль накрытого к ужину стола и не глядя, шаря по нему одной рукой, архиепископ сказал:
- Довольно притворяться. Неужели не видишь очевидного? Мне важно лишь, чтобы святая Иштвана стала мученицей, и все вокруг были уверены в прямой причастности к этой трагедии вампира. А каким образом ты погибнешь на самом деле, меня совершенно не волнуют.
- Убить меня не ваша цель? Чего же тогда вы добиваетесь? – Брови Эстер удивлённо поползли вверх.
…Она действительно не понимает. В таком случае, я уже выиграл…
Шоу продолжалось. Эмануэль хорошо владел ораторским искусством, импровизировать умел отлично. А позднее Эстер пришлось признать, что и актёр из него вышел превосходный.
- Правда не знаешь? Нет, ты не можешь быть настолько глупой, чтобы до сих пор не понимать, насколько мне наплевать, какой именно смертью ты умрёшь, Эстер Бланшетт. Важно лишь то, что лишится жизни святая героиня! Она примет мученическую смерть, пребывая в родном городе во время празднования годовщины освобождения Иштвана от вампиров. И все будут думать, что убил её один из монстров, от которых она помогла избавить город. Только задумайся на мгновение, Эстер, что будет значить эта смерть в городе, который стоит на самой границе между их миром и нашим? Какая ярость вспыхнет среди людей? На кого она направится?
- Нет, быть не может, чтобы вы…
Слова архиепископа только теперь открыли Эстер смысл происходящего. Как широко распахнулись её голубые глаза от удивления и гнева!
- Моей смертью якобы от рук Шеры, вы спровоцируете ненависть людей к метоселанам, и начнётся новый крестовый поход. Понятно, зачем вам нужны были образ святой и семья Шеры! Это всё части одного плана! Вы хотите обмануть тысячи людей и заставить их следовать своему сценарию!
- Обмануть людей?
Впервые за время их разговора Эмануэль отреагировал на обвинение Эстер. Но отнюдь не так, как сделал бы это раскаивающийся человек. Стыдно Эмануэлю явно не было. Лицо у него правда скривилось от последних слов девушки, но прежде чем она с новыми силами накинулась на него с упрёками, он перебил её.
- Никого я не обманывал! Всё, что мне нужно, это лишь напомнить людям об опасности, исходящей с Востока и дать им хороший повод для начала Священной войны. Я тружусь во благо Господа нашего и всего человечества, и совесть моя чиста. Это Риму должно быть стыдно. Сегодня люди забыли об угрозе, столетиями нависающей над ними, а Церковь волнует только свой собственный статус в глазах всего мира. Она и шагу не сделает, не подумав, что о ней при этом скажут другие страны. Неужели война в Иштване тебе этого не раскрыла?
- Чистая совесть? Вы абсолютно в ней уверены, архиепископ?! – Неожиданно возмутилась метоселанка. До сих пор она предпочитала не вмешиваться в разговор, но слова Эмануэля вывели её из себя.
- Как обстоят дела в Ватикане я не в курсе. Но факт, что вы манипулируете людьми, ради развязывания жестокой и кровавой войны, мне ясен. Скажите, вам не стыдно перед собственным народом?! – взорвалась она, не спуская рассерженного сияющего взгляда с д’Аннунцио.
- Нет. – Архиепископ уверенно в ответ посмотрел в глаза темнокожей оппонентки так, как даже микроб, несущий в себе смертельную болезнь, не заслуживал. Как она вообще посмела раскрыть рот и вмешаться в его разговор с монахиней, да ещё говорить с ним о его совести? Оба, казалось, мечтали прикончить друг друга взглядами и были бы счастливы, если бы глазами можно было метать отравленные стрелы.
- Ты вампир, враг всего Человечества. Не вижу ничего постыдного в том, чтобы избавляться от своих врагов. Эта сестра, – он кивком указал на Эстер, - сделала то же самое год назад. Избавила мир от ужасного вампира Дьюлы. Теперь её возносят, как носителя справедливости и отваги, а я всего лишь продолжаю её хорошее дело. Что в этом плохого?
- Что в этом плохого, говорите?! – воскликнула Эстер. От слов архиепископа ей стало не по себе.
Словно пытаясь защитить Шеру от злого взгляда Эмануэля, Эстер решительно встала между ними и выпрямилась насколько могла, чуть не вставая на цыпочки.
- Просто отвратительно! Мало того, что вы хотите спровоцировать нападение на Империю, не имея о ней никакого представления, и не предполагаете даже, каким будет исход этого нападения, но вам наплевать даже на то, что эта война отнимет множество невинных жизней!
- Ошибаешься, сестра. Я прекрасно понимаю, что такое Империя, и именно поэтому хочу войны с ней как можно скорей. – Ответил Эмануэль.
Он уже сильно сомневался, что эта девчонка, которая получила титул святой, в состоянии понять его, но молчать больше не хотел, да и не было уже в этом смысла.
- Нельзя ждать, когда вампиры будут готовы и сами нападут на людей. Тогда будет слишком поздно. Лишь опередив их и действуя быстро, мы сможем получить необходимое преимущество и шанс одолеть чудовищ, ограничившись малой кровью. Вы считаете начинать войну с чудовищами нападением? Ну, а я склонен видеть в этом поступке самооборону. Необходимую самооборону, заметьте.
- Вы были правы, - медленно начала Эстер, и у архиепископа на миг появилась безумная надежда, что она действительно поняла его, но…
– Наверное, я просто слишком глупа, чтобы вникнуть в суть ваших действий и принять их. Однако есть одно, в чём я уверена: вы не правы. – Закончила девушка и по-детски упрямо замотала головой.
- Отнюдь, это ты ошиблась, Эстер.
…Всё-таки, она оказалась не особо умной, раз не дала себя убедить… тихонько вздохнул Эмануэль, впрочем, не слишком расстраиваясь. Свой главный козырь, время, он себе отвоевал. Снова повысив голос, архиепископ приступил к завершающему этапу своей игры.
- Сестра Эстер, предательница. Призванная служить Богу и Церкви, ты объединилась с вампиром и направила оружие на меня. Не стыдно ли тебе?
- Вот ещё! Мне не из-за чего стыдится! – Рявкнула монахиня, уверенно придвинув палец к спусковому крючку дробовика. – Хватит с нас вашей болтовни. У меня кончилось терпение. Сейчас вы пойдёте с нами и будете делать всё, что я скажу!
- Ты хочешь, чтобы я отправился к леди Сфорце и подтвердил твои обвинения в мой адрес? Но я не собираюсь этого делать, – твёрдо сказал архиепископ, а потом голос его снова сорвался на крик.
- Я не предам Папу и кардинала! И предупреждаю, сестра, твои действия есть ни что иное как предательство всего человечества! Ты пожалеешь об этом! Собери в себе остатки совести и мужества и признай мою правоту! Вампир твой враг! Этот враг позади тебя! Повернись и выстрели по её ногам. Тогда обещаю, я забуду, что ты направляла оружие на меня, выгораживая её, и ещё смогу помочь тебе! Враг она, не я! Пожалуйста, Эстер!
- Что вы вдруг начали?!
Монахиня скривилась от удивления. Девушка уже некоторое время назад заметила, что их разговор с архиепископом явно ни к чему ведёт и задавалась вопросом, не прервать ли его как можно скорее. Уж лучше бы она так и сделала, но увы…
- Быть не может…
Брови Эстер удивлённо поползли вверх, когда девушка кое-что услышала, и с губ сорвался стон. Она бросила взгляд в сторону входа. Сомнений быть не могло. По другую сторону двери к приёмной зале явно кто-то приближался.
Именно этого и ждал архиепископ, отвлекая девушку разговором и нарочно растягивая слова.
А в ту секунду как она переключила своё внимание на входную дверь, Эмануэль схватил со стола нож, не колеблясь вонзив его себе в правую ключицу. Из раны хлынула кровь и одновременно с этим в залу вошли два человека.
- Простите за задержку, архиепископ. Мы благодарим вас за приглашение…а?!
Сцена, открывшаяся перед красивой женщиной в кардинальском облачении, заставила её замолчать, а прекрасное бледное лицо её напряглось. Юноша в белом облачении, следовавший за ней, замер. Эмануэль, не теряя времени, заорал что было мочи:
- Бегите, Ваши преосвященства! – Голос его сильно напомнил воющую сирену. – Быстрее! Здесь вампир!
- Нет!
В ту же секунду до Эстер дошло всё коварство д’Аннунцио.
Кардинал, поражённая, отступила, и в приёмной появился человек в безукоризненном одеянии священника. Невысокий патер держал в руках М13, который был направлен прямо в лоб метоселанки.
- Надо уходить, Шера! – Настала очередь монахини громко кричать. Но звук стрельбы заглушил её вопль. К счастью, первая очередь никого из девушек не задела. Но вовсе не потому, что священник промахнулся. Первая пуля, срикошетив, угодила в низко висящую под потолком люстру, которая тут же обрушилась, послужив своеобразным щитом между стрелком и его жертвой. Огромный светильник просто рухнул на стол и разлетелся под градом снарядов на тысячу звенящих осколков, но зато Шера и Эстер остались невредимыми. Эти пули легко разорвали бы на части обеих. Патер промедлил несколько мгновений, прикрыв собой кардинала от острых, как кинжалы, летящих во все стороны осколков, а потом снова открыл стрельбу, но графиня Вавилонская уже активизировала свои перчатки.
В этот момент в зале появился ещё один священник, вцепился в Треса руками и ногами, буквально повиснув на нём, и заверещал:
- Прекрати, Трес! Не стреляй больше!
- Отпустите, отец Найтроуд!
Трес безжалостно, с нечеловеческой силой, стряхнул с себя сереброволосого патера, даже не взглянув на него, и в третий раз открыл огонь по цели, но между ним его жертвой неожиданно встряла фигура в белом, и Икусу пришлось резко остановить стрельбу.
- Алессандро!!!
Миланская Лиса, Железная Леди – как только не называли эту красивейшую известную своим хладнокровием женщину, и на все оскорбления, на все выпады, она отзывалась с ледяной стойкостью, полностью оправдывая свои прозвища. Но сейчас, увидев, как её брат бросился под пули, она с пронзительным криком ужаса кинулась к нему. Трес, со свойственными ему быстротой и точностью, умудрился изменить траекторию своего оружия в последний момент. Пули прошлись над Алессандро, а не по нему, разворотив окно, и лишь слегка задели юношу.
- Эстер, сейчас!
Безусловно, отчаянный поступок Папы отвлёк механического стрелка от цели, но вряд ли надолго. Ждать его Шахразада уж точно не собиралась. Подхватив стоявшую к ней спиной и будто парализованную только что увиденной сценой монахиню, метоселанка напряглась и с огромной силой одним прыжком вылетела в окно на холодный ночной воздух.
Люди в зале, казалось, даже не заметили их бегства. Юный понтифик рухнул на пол как подкошенный, потеряв сознание, и все сгрудились вокруг него, выкрикивая его имя.
- Алек, Алек!
- Ваше Преосвященство? Что с вами?
Громче всех звучал, конечно, голос Эмануэля. Будто совсем забыв про собственную рану, он захлёбываясь, объяснял:
- Они так внезапно появились! Требовали, чтобы я отвёл их Папе, а когда я отказался…
- Они ещё не ушли далеко, – перебил архиепископа равнодушный голос. Трес, единственный кто не бросился к Алессандро, стоял сейчас у окна и всматривался в ночь, ожидая приказов своей начальницы. – Шансы поймать их расцениваются, как очень высокие. Герцогиня Милана, я запрашиваю разрешение на преследование беглянок.
- И я вам его даю, отец Трес. – ответила Катерина, глядя на брата, у которого на губах пузырилась пена.
– Догони их любой ценой. – Добавила она тихо, с еле сдерживаемой яростью.
Невысокий священник кивнул и выпрыгнул в зиящую оконную дыру.
- Подожди, Трес! Я с тобой! – крикнул вслед стрелку длинноволосый патер в очках, поднимаясь с пола.
Сфорца ни разу не посмотрела на них. Проверяя пульс брата, бросила она колючий взгляд на ледяной осенний мрак, царящий за стенами архиепископской резиденции, и почти неслышно сдавленно произнесла:
- Эстер Бланшетт…
Её голос слегка дрожал, но этого никто не заметил.
***
- Проклятье! Я попалась в его ловушку! – задыхающийся вопль Эстер, донёсшийся из широкого водостока, искажённый эхом и злостью, звучал несколько устрашающе.
Выбравшись из люка, метоселанка оказалась в темноте уже за решётчатым забором, отделяющим центр от всего остального Иштвана. По ту сторону ограды от них, город, несмотря на тёмное время суток, гудел, как улей и казался оживлённей, чем днём. И если ярчайшее освещение всех прилегающих к собору зданий было уже делом привычным, то беспрестанная беспорядочная беготня между ними множества вооружённых людей, церковнослужителей, гудящие вереницы военных машин, любому горожанину показались бы весьма необычным явлением. И забор не мог спасти девушек от преследования. Шеру и Эстер в любой момент могли найти. Кто-нибудь из стражников непременно скоро окажется здесь и тогда…
После случившегося надо было сразу убираться отсюда, подобру поздорову и подальше, но встал вопрос куда? Эстер не преувеличила, когда ещё перед проникновением в собор сказала метоселанке, что в городе не осталось безопасных укрытий. Военные прочёсывали весь Иштван, и не было места, куда бы они могли отправиться. А даже, если оно и было, возможность добраться до него без риска быть обнаруженными, приравнивалась к нулевой. Так что, в конце концов, беглянки здесь и застряли.
- А теперь на нас повесят ещё и всю вину за то, что случилось в соборе…чёрт! Надо же было так недооценить архиепископа! – Сокрушалась монахиня, наполовину выбравшись из люка
- Прости, Эстер. Ты оказалась втянутой во всё это из-за меня – смущённо произнесла аристократка.
Паническая беготня по очередному холодному тоннелю дорого далась Эстер, отняв у неё немалую часть сил. Шера не так утомилась, но лицо её сделалось озабоченным и очень печальным, в то время как она смотрела сквозь на соборе за оградой, такой близкий и такой недосягаемый сейчас.
- По моей вине они теперь и тебя считают врагом. – Простонала темнокожая девушка.
- Кто сплоховал из нас, так это я. Не надо винить себя. – Скорбно возразила монахиня, кусая губы. …Если бы мы отправились сначала к герцогине, а не к архиепископу, всё бы получилось. Но мне вздумалось, что я в одиночку смогу прижать его к стенке и заставить выдать, где он держит её семью. Не нужно было торопиться... – Теперь самое главное, уйти бы отсюда живыми да поскорее.
Положение их оставляло желать лучшего. Эстер страшно устала, ей хотелось сейчас только одного: просто лечь на землю и заплакать. Пытаясь избавиться от гнетущего чувства безысходности, она обрушила на крышку слива град ударов, с глухим звоном молотя по нему кулачками, и заставила себя сосредоточиться на решении главной задачи. Оставаться там, где они находились сейчас, нельзя. Им нужно как-то убираться отсюда и найти Шере укрытие до того, как рассветёт.
- По правде говоря, есть одно место, в котором мы могли бы спрятаться. Ненадолго конечно, и это не слишком надёжно, но всё же для отдыха вполне сгодится. – Задумчиво начала Эстер, немного спокойно поразмыслив. – Мы сможем остаться там, пока не придумаем другой способ связаться с кардиналом Сфорцей и Его Святейшеством. Божечки, хоть бы с ним всё было в порядке. В противном случае, для нас всё потеряно…
- Его Святейшество? Что-то случилось с Папой?! – В голосе, прозвучавшем сверху, отчётливо звенели металлические нотки. У Эстер на голове зашевелились волосы, когда она услышала его.
Девушка подняла голову. На фоне тёмного звёздного неба чётко вырисовывалась высокая человеческая фигура в полном боевом облачении. Увидев его лицо, монахиня едва не подавилась криком. Встреча с этим человеком казалась ей наихудшим, но и наименее вероятным сейчас вариантом из всех возможных вероятных встреч, и девушке оставалось только гадать, почему именно ему удалось их обнаружить.
- Б-брат Пётр! Что…что вы здесь делаете?!
- Это мне должно спрашивать, сестра Эстер! Я пришёл узнать, как продвигается дело по вашему поиску и меньше всего ожидал встретить здесь ту, которую мы ищем…ДА ЕЩЁ В СОПРОВОЖДЕНИИ ВАМПИРА!!! – При последних словах голос Рыцаря сорвался на рёв. Он яростно стукнул своим скримером о землю. В глазах его светились, сменяя друг друга, праведный гнев и горькое-горькое разочарование от увиденного.
- Похоже, переполох в соборе ваша вина. Живо отвечайте, что вы натворили!
- Погодите…всё не так, брат Пётр…но сейчас не время…
- Молчать!
Попытка Эстер вставить хоть слово в его монолог, с треском провалилась. Пётр, в общем, и не собирался предоставлять ей такую возможность. Во всяком случае, пока. К несчастью для Эстер, Рыцарь делом наипервейшей необходимости считал отнюдь не выслушивание её оправданий. Он перехватил огромный молот поудобней, включил его и взмахнул над головой. Диски на его оружии пришли в движение. Скример взвыл. Пётр тоже.
- Вы так разочаровали меня, Бланшетт! люди почитали вас как святую, а вы связались с вампиром! Это непростительно!
- Эстер, прочь отсюда! – Закричала Шера. Монахиня хотела возразить, но метоселанка прыгнула вперёд, направив руки в перчатках на землю под инквизитором. Та пошла трещинами и обрушилась, норовя утянуть Рыцаря за собой в образовавшийся провал.
- Не смеши меня!
С ловкостью, удивительной для такого громадного, да ещё облачённого в тяжёлые доспехи человека, он подпрыгнул вверх, оторвавшись от земли до того, как она под ним обрушилась, и приземлился на то место, где мигом раньше стояла аристократка. При этом он умудрился ещё как следует размахнуться скримером, так что Шера еле от него увернулась. Ей пришлось отступить. Рыцарь с его оружием были подобно единому вихрю, диски огромного молота вращались сетоселанка не намеревалась.
Даже не дрогнув, она решительно скрестила перед собой руки, будто в молитве, рассчитывая выдержать напор следующего удара. Только…
- Я не наступаю на одни и те же грабли дважды! – с гордостью произнёс гигант, снова обрушив скример на Шеру. Но оружие его не достигло цели. Диски огромного молота продолжали вращаться совсем близко от лица девушки без всякой возможности сдвинуться хоть на миллиметр вперёд. Ситуация похоже, приняла тот же оборот, что и тогда, в театре. Однако Шера забыла, что при первом столкновении с монахом два его молота были соединены в один наподобие копья, а сейчас он действовал лишь одним. И пока девушка сдерживала его натиск, Рыцарь свободной рукой достал второй, включил и со всего размаху опустил на долгоживущую с криком:
- А теперь конец тебе!
- Ше-Шера!!!
Вопль Эстер раздался как раз в тот миг, как графиня получила страшный удар в спину. Его силой смуглую девушку отшвырнуло в сторону и крепко приложило об землю. Для человека это был бы конец, но она только закричала от боли.
- Шера, Шера-а-а! – Отчаянно звала Эстер.
- Отойдите от неё, Бланшетт!
Сердитый голос Петра не возымел никакого эффекта. Эстер кинулась к раненной подруге и просто закрыла её собой. Даже когда монах подошёл совсем близко, для устрашения ещё раз взмахнув в воздухе вновь соединёнными в боевое копьё двумя молотами, девушка не сдвинулась с места.
- Сейчас я закончу с вампиром, а потом вы пойдёте со мной и всё мне расскажете!
- Нет, пожалуйста…брат Пётр, выслушайте…
- Позже-позже, сестра! И никаких возражений!
Скример угрожающе навис прямо над головой метоселанки. Инквизитор как следует прицелился и превратиться бы голове Шеры в кровавый фарш непременно, однако…
- Аргх!
В дальнейшую разыгравшуюся сцену Эстер никогда не поверила, если бы не увидела её своими глазами. Непобедимый Рыцарь внезапно отступил, ругаясь и спотыкаясь, когда ему в ногу вонзились чьи-то зубы.
- Откуда они взялись?
Зелёные горящие глаза наглецов, посмевших прервать и отвлечь инквизитора от его священной миссии, принадлежали…
- Собаки?!
Десятки собак, огромная разномастная свора, в которой были и мастиффы размером с телёнка и совсем маленькие щенки, бесшумные как тени, как призраки, не издавая ни звука, разом накинулись на монаха.
Было слишком странно для этих животных, нападать молча и столь единодушно, да ещё не на двух хрупких девушек, одна из которых была ранена, а на взрослого, защищённого доспехами, мужчину. Чересчур кстати пришла их помощь. Но у Эстер не было времени, чтобы задуматься над этим. Кто бы не управлял этими собаками, небеса ли или сама преисподняя, но они пришли как нельзя вовремя, чтобы девушки получили возможность удрать. Не теряя ни секунды, Эстер рявкнула:
- Вставай, Шера! Вставай и бежим!
Метоселанка была всё ещё ошеломлена тяжёлым ударом, но монахиня помогла ей подняться и почти потащила за собой, увлекая подальше от их свирепого противника и собачьей своры.
- Подожди, Бланшетт! – Закричал инквизитор, безуспешно пытаясь отбиться от животных, гроздьями повисших на доспехах и оружии. Собаки, отлетавшие в сторону от его ударов, словно не замечая боли, тут же вскакивали с земли и возвращались, снова кидаясь на него. Эстер не слышала его крика. Немного отбежав от происходящей битвы, беглянки оказались на дороге, по которой очень кстати проезжал чёрный лимузин. Другого шанса могло не представиться, и монахиня решительно «забыла» о своём сане и всех добродетелях, ему приличествующих. По крайней мере, на время. Она выскочила прямо перед машиной и заорала:
- А ну стойте!
Лимузин послушно остановился. Эстер подошла к водительскому окну, стёкла автомобиля оказались тонированными, но её это не смутило, ткнула дробовиком в сторону водителя и сказала:
- Мне жаль, но нам очень нужна ваша машина. Вылезайте из неё сейчас же. Быстро!
- Одолжить вам наш транспорт не проблема. Но вот вернёте ли вы нам его обратно? Вот в чём вопрос, – спокойно ответили Эстер но не с водительского, а с пассажирского места сзади. Переднее стекло автомобиля поехало вниз, а говоривший, тем временем, невозмутимо продолжил:
- Не могу вообразить себе, что могут делать в таком месте и в такой час две столь юные барышни. Где-то в этом районе сейчас бродит очень большая стая собак. А представлять, что случилось бы с вами обоими, вздумай они напасть на вас, я даже не хочу.
- Но тогда…если вы…
Эстер замолчала, поражённая, увидев, наконец, кто с ней разговаривал. От удивления, она даже забыла направить на него дробовик, как это полагалось бы сделать при порядочном угоне.
- Моя дорогая леди, мы снова встречаемся с вами при странных обстоятельствах. – Сказал Исаак Батлер, одаривая Эстер элегантнейшей приветственной улыбкой.
- Всё выходит несколько сложнее, чем предполагалось…
читать дальшеВ тот самый миг, как кардинал Сфорца прервала молитву Папы Римского в соборе, Эмануэль д’Аннунцио в приёмной соборной зале потянулся за бокалом и, проведя ухоженными пальцами по краю венецианского стекла, озабоченно сказал:
- Той ночью, когда я заключил договор с этой аристократкой, у меня сразу возникли подозрения, что она непременно выкинет нечто несоответствующее моим планам. Надо было тогда внять голосу разума и придумать какой-нибудь запасной план на такой случай.
- Теперь она сбежать попытается а?
Вопрос задал единственный сейчас собеседник архиепископа, офицер Городской стражи с перебинтованной рукой. Взглянув на афишу оперы, висящей на стене, где была изображена Святая Иштвана, он продолжил:
- Теперь эта девчонка у неё в руках. Если вампир всё же удерёт из города, история станет очень некрасивой, да?
- Сбежит и оставит своих вассалов моими пленниками? Нет, Добо, имперский аристократ никогда так не поступит. – Уверенно возразил Эмануэль. Тридцать лет своей жизни он отдал служению Церкви и двадцать из них посвятил борьбе и защите человечества и человеческих позиций от вампиров. Их, какими они были на самом деле, архиепископ знал хорошо.
- «Благородная кровь всегда проливается первой» - вот девиз всякой имперской собаки. С одной стороны, они разводят людей, как домашний скот, а с другой, покинуть своих «питомцев» для дворян Империи, значит опозориться как никогда в жизни. Это одно из главных табу по их законам морали. Да разве вы сами не видели, лейтенант, что стало с вампиршей, когда я взял в заложники её подданных?
- О, да, ваше превосходительство. Вы очень умно поступили, сделав это. Кровопийца билась в истерике и визжала, как свинья. – Кровожадно усмехнулся Добо, с наслаждением вспоминая увиденное им зрелище. Мысль о том, что он с радостью пересмотрел бы её ещё раз, слишком явно прочиталась у него на лице, вызвав отвращение у архиепископа.
…Только первобытный дикарь может получать удовольствие от подобного зрелища…
Иметь дела с людьми вроде Добо, Эмануэлю категорически не нравилось, но разве у него был выбор? Архиепископ мрачно улыбнулся.
- Так вот, пока у нас есть заложники, вампирша город не покинет. Скорее всего, она попробует связаться со мной, чтобы обменять на них Святую. Тогда у нас появится ещё один неплохой шанс поймать кровопийцу.
- Невозможно. Все входы и выходы перекрыты. Ни одна крыса не прошмыгнёт. Таких беспрецедентных мер безопасности собор ещё не видел со дня основания. Вас стерегут днём и ночью. - Заявление Ференца, хотя и несколько чванливое, являлось, тем не менее, абсолютной правдой. Безопасность собора сейчас была на высочайшем уровне, ведь к и без того неплохому оснащению Городских стражников добавилось ещё оборудование, прибывшее на кораблях инквизиторов . Центр Иштвана охранял военный гарнизон почти из трёхсот солдат, вооружённых по самой передовой антивампирской технике. Не было ни одного закоулка, где не стояли бы люди или машины. Проникнуть внутрь собора, не будучи обнаруженным, даже для долгоживущих с их способностями представлялось весьма сложной задачей.
- Как вы и приказали, ваше превосходительство, едва будет зафиксирована малейшая попытка проникновения посторонних на охраняемую территорию, вся информация о ней станет тут же доступной вам, а задержание будет проведено тихо и без лишней шумихи. Кардинал Сфорца и Папа ни о чём не узнают. А поскольку все карабинеры теперь направлены на поиски врага и её заложницы по городу и подземным туннелям, нашей операции никто не помешает.
- Не забывайте, лейтенант, что она помимо прямого проникновения в собор, может попытаться воспользоваться иными средствами. Отслеживайте почту и телефонную связь.
Кроме своенравной метоселанки, которая, по глупости своей, не пожелала следовать его указаниям (и уж он позаботится, чтобы она в скором времени пожалела об этом), было ещё одно обстоятельство, вызывавшее у Эмануэля чувство крайнего внутреннего неудобства. Обстоятельство звали Эстер Бланшетт. Трудно конечно было поверить, что маленькая славная героиня, боровшаяся против вампиров, теперь заодно с одним из них. Но у такого твердолоба, как Добо, не достало бы фантазии такое придумать, поэтому его слова сомнения не вызвали. Однако в таком случае, дело усложняется, потому что рыжая выскочка, узнав всю правду от аристократки, может попытаться наладить связь со Сфорцей, чтобы рассказать эту правду ей, и вот тогда неприятностей точно не оберёшься, а его план окажется под угрозой срыва.
- Похоже, у меня нет иного выбора, кроме как сделать из девчонки мученицу своими руками. – Устало пробормотал он, глядя в окно, выходящее на утонувший в вечернем сумраке сад. Купол собора вырисовывался на фоне тёмного неба. Двойной крест, украшавший его, символ человека, который однажды пожертвовал собой во имя прощения всего человечества Господом. Его пролитая кровь тысячелетия назад искупила первородный грех людей, дав им возможность жить дальше, процветая на земле. Какой ценный урок Сын Божий преподал тогда всем смертным.
…Ничего не даётся просто так в этом мире. Чтобы получить желаемое, всегда надо что-то отдать взамен…
- Сейчас все международные СМИ прикованы к нашему городу. Однако пока они всего лишь наблюдатели. Но если Эстер Бланшетт, вчерашняя Святая маленького пограничного Иштвана, примет героическую смерть от вампира, журналисты накинутся на эту историю, как стервятники на падаль, и Риму придётся держать ответ. Они будут вынуждены начать новый крестовый поход, и тогда голос одного скромного архиепископа на военной передовой окажется повлиятельней двух главных римских кардиналов. – Вслух рассудил архиепископ.
- Или даже самого Папы… - польстил Эмануэлю Ференц, подобострастно глядя на своего начальника.
…Какой чудесный и хитроумный план…
Войну Добо очень любил.
Размытое отражение архиепископа в окне рассеяно кивнуло лейтенанту. Всё ещё не отрывая взгляда от разбитого на улице сада, Эмануэль с печалью в голосе выдал:
- Бедная Эстер Бланшетт. Из-за всего того, что с ней случилось, её жизнь теперь не имеет никакого смысла. Живая, она останется всего лишь тусклой звездой надежды в небе над Иштваном, а вот умерев превратится в икону и осветит весь мир. Лучше ей будет погибнуть.
- Чёрта с два вы принимаете решение по такому делу без моего участия?! – Голос, задавший этот вопрос, дрожал от ярости. – И какое вообще имеете право распоряжаться жизнями других людей таким вот безобразным образом?!
Д’Аннунцио ещё до того как отвернулся от окна уже прекрасно знал, кто говорил. Но каким же образом эта монахиня, дьявол её забери, оказалась в одной с ним комнате, да ещё наставив на него оружие, миновав живой заслон из трёхсот человек охраны? Он только и мог пролепетать:
- Се…се…сестра Эстер? Как?
- Через подземный ход. Он выходит под кухней. Я даже не сомневалась, что поставить стражу внутри помещения вы не догадаетесь, так ведь?! – Прорычала вошедшая, свирепо сверля глазами архиепископа. Сейчас она была очень похожа на львицу.
Скорее, правда, настроением, а не внешностью, потому что лицо её, после путешествия по ледяным кабельным туннелям, стало совсем белым, а губы посинели от холода. Но слова, вырывавшиеся изо рта девушки, кипели, как раскалённая лава.
- «Живая, она останется тусклой звездой, а вот умерев, превратится в икону…» - язвительно передразнила она архиепископа. – Это уже далеко выходит за рамки просто дешёвого сценария, в котором можно вертеть персонажами, как захочется, воплощая через них свои сто лет как заезженные идеи! Вы обвели вокруг пальца меня и весь город!
- Брось-ка оружие на пол, Эстер Бланшетт! Дробовик тебе не игрушка!
Добо наставил на монахиню свою винтовку, без раздумий нажал на спусковой крючок и…взвыл от боли. Ожидаемого выстрела так и не последовало, а ещё один знакомый голос, раздавшийся у него за спиной, принадлежал не Эстер.
- Это ты должен бросить оружие. – МЕтоселанка возникла рядом так внезапно и тихо, как мало кто из людей умеет. От сильного удара, лейтенант со стоном осел на пол и потерял сознание.
Молча проклиная бездарность своего подчинённого, оставившего его разбираться сразу с двумя несчастьями в одиночку, архиепископ в смятении несколько секунд смотрел на девушек, лихорадочно пытаясь придумать, как выкрутиться из создавшегося положения. Потом выражение лица его с испуганного сменилось на лукавое, он покачал головой и добросердечно, как ни в чём не бывало, обратился к монахине:
- Ах, сестра Эстер! Какое счастье, что с вами всё в порядке, но…вижу сейчас не время для будничных разговоров. Что всё это значит? Вы и вампир заодно? Объяснитесь!
- Объясняться придётся не мне! Я расскажу Его Преосвященству и кардиналу Сфорце о ваших махинациях, – сказала Эстер, уверенно держа Эмануэля на мушке своего дробовика, как преступника. – Шера, то есть, графиня Вавилонская, это подтвердит. Вы сделали из меня святую, только чтобы выгоднее прикончить!
- Вот как. И что же именно ты им скажешь, Эстер?
Её поведение и нацеленное на него оружие, разозлили Эмануэля ужасно.
…Ты, всего-навсего маленькая нахалка, которая даже не понимает, на кого вздумала тявкать. Ну ничего, я преподам тебе урок вежливости. Тебе и твоей новой «подружке»…
- Наверное, здесь имеет место какое-то недоразумение, да? Вампирша хотела одурачить тебя, а ты поверила, глупышка? Зачем мне убивать тебя? - Архиепископ выговаривал Эстер как отец дочери. При этом он зачем-то растягивал слова, устраивая между ними долгие паузы, и медленно тянулся к предмету, лежащему на столе.
- Не тратьте зря время, – рявкнула Эстер, тут же заметив передвижения Эмануэля. – И Шера здесь ни при чём. Кто ещё мог натравить на меня городскую стражу, если не вы?! – Она кивком указала на распластанного на полу офицера. Никаких оправданий девушка не приняла бы. Её глаза говорили об этом. Тщательно подбирая слова, Эстер произнесла:
- Ваш Добо всё рассказал. Вы приказали ему и его людям найти и прикончить меня, а потом сказать, что спасательная операция опоздала и Шера меня убила. Знакомый вам сценарий, не правда ли?
«Сценарист» на это ничего не ответил. Но его ледяной взгляд, брошенный на полуживого Ференца, говорил красноречивей всяких слов. Тем не менее, сдаваться д’Аннуцио не собирался. Более того, в голове его родилась уже какая-то новая идея, потому что выражение лица стало вдруг совершенно спокойным и непроницаемым.
- Ты права, Эстер. Я в самом деле хотел использовать вампиршу и этого идиота, чтобы убить тебя. Ну, довольна?
- А есть причины?!
Такая резкая перемена в поведении архиепископа на секунду выбила Эстер из колеи. Но только на секунду. Она быстро взяла себе в руки.
…Нельзя позволить ему снова запудрить мне мозги!..
- Хотите убить меня? Пусть. Уж не знаю зачем, но…ладно. Однако для чего впутывать в это грязное дело Шахразаду?
- Хочу убить тебя? Зачем? Дурочка, ты и в самом деле не понимаешь, задавая мне такие вопросы? – Эмануэль расхохотался. Теперь на лице его появилось выражение триумфатора, взбесившее Эстер ещё больше. Продолжая двигаться вдоль накрытого к ужину стола и не глядя, шаря по нему одной рукой, архиепископ сказал:
- Довольно притворяться. Неужели не видишь очевидного? Мне важно лишь, чтобы святая Иштвана стала мученицей, и все вокруг были уверены в прямой причастности к этой трагедии вампира. А каким образом ты погибнешь на самом деле, меня совершенно не волнуют.
- Убить меня не ваша цель? Чего же тогда вы добиваетесь? – Брови Эстер удивлённо поползли вверх.
…Она действительно не понимает. В таком случае, я уже выиграл…
Шоу продолжалось. Эмануэль хорошо владел ораторским искусством, импровизировать умел отлично. А позднее Эстер пришлось признать, что и актёр из него вышел превосходный.
- Правда не знаешь? Нет, ты не можешь быть настолько глупой, чтобы до сих пор не понимать, насколько мне наплевать, какой именно смертью ты умрёшь, Эстер Бланшетт. Важно лишь то, что лишится жизни святая героиня! Она примет мученическую смерть, пребывая в родном городе во время празднования годовщины освобождения Иштвана от вампиров. И все будут думать, что убил её один из монстров, от которых она помогла избавить город. Только задумайся на мгновение, Эстер, что будет значить эта смерть в городе, который стоит на самой границе между их миром и нашим? Какая ярость вспыхнет среди людей? На кого она направится?
- Нет, быть не может, чтобы вы…
Слова архиепископа только теперь открыли Эстер смысл происходящего. Как широко распахнулись её голубые глаза от удивления и гнева!
- Моей смертью якобы от рук Шеры, вы спровоцируете ненависть людей к метоселанам, и начнётся новый крестовый поход. Понятно, зачем вам нужны были образ святой и семья Шеры! Это всё части одного плана! Вы хотите обмануть тысячи людей и заставить их следовать своему сценарию!
- Обмануть людей?
Впервые за время их разговора Эмануэль отреагировал на обвинение Эстер. Но отнюдь не так, как сделал бы это раскаивающийся человек. Стыдно Эмануэлю явно не было. Лицо у него правда скривилось от последних слов девушки, но прежде чем она с новыми силами накинулась на него с упрёками, он перебил её.
- Никого я не обманывал! Всё, что мне нужно, это лишь напомнить людям об опасности, исходящей с Востока и дать им хороший повод для начала Священной войны. Я тружусь во благо Господа нашего и всего человечества, и совесть моя чиста. Это Риму должно быть стыдно. Сегодня люди забыли об угрозе, столетиями нависающей над ними, а Церковь волнует только свой собственный статус в глазах всего мира. Она и шагу не сделает, не подумав, что о ней при этом скажут другие страны. Неужели война в Иштване тебе этого не раскрыла?
- Чистая совесть? Вы абсолютно в ней уверены, архиепископ?! – Неожиданно возмутилась метоселанка. До сих пор она предпочитала не вмешиваться в разговор, но слова Эмануэля вывели её из себя.
- Как обстоят дела в Ватикане я не в курсе. Но факт, что вы манипулируете людьми, ради развязывания жестокой и кровавой войны, мне ясен. Скажите, вам не стыдно перед собственным народом?! – взорвалась она, не спуская рассерженного сияющего взгляда с д’Аннунцио.
- Нет. – Архиепископ уверенно в ответ посмотрел в глаза темнокожей оппонентки так, как даже микроб, несущий в себе смертельную болезнь, не заслуживал. Как она вообще посмела раскрыть рот и вмешаться в его разговор с монахиней, да ещё говорить с ним о его совести? Оба, казалось, мечтали прикончить друг друга взглядами и были бы счастливы, если бы глазами можно было метать отравленные стрелы.
- Ты вампир, враг всего Человечества. Не вижу ничего постыдного в том, чтобы избавляться от своих врагов. Эта сестра, – он кивком указал на Эстер, - сделала то же самое год назад. Избавила мир от ужасного вампира Дьюлы. Теперь её возносят, как носителя справедливости и отваги, а я всего лишь продолжаю её хорошее дело. Что в этом плохого?
- Что в этом плохого, говорите?! – воскликнула Эстер. От слов архиепископа ей стало не по себе.
Словно пытаясь защитить Шеру от злого взгляда Эмануэля, Эстер решительно встала между ними и выпрямилась насколько могла, чуть не вставая на цыпочки.
- Просто отвратительно! Мало того, что вы хотите спровоцировать нападение на Империю, не имея о ней никакого представления, и не предполагаете даже, каким будет исход этого нападения, но вам наплевать даже на то, что эта война отнимет множество невинных жизней!
- Ошибаешься, сестра. Я прекрасно понимаю, что такое Империя, и именно поэтому хочу войны с ней как можно скорей. – Ответил Эмануэль.
Он уже сильно сомневался, что эта девчонка, которая получила титул святой, в состоянии понять его, но молчать больше не хотел, да и не было уже в этом смысла.
- Нельзя ждать, когда вампиры будут готовы и сами нападут на людей. Тогда будет слишком поздно. Лишь опередив их и действуя быстро, мы сможем получить необходимое преимущество и шанс одолеть чудовищ, ограничившись малой кровью. Вы считаете начинать войну с чудовищами нападением? Ну, а я склонен видеть в этом поступке самооборону. Необходимую самооборону, заметьте.
- Вы были правы, - медленно начала Эстер, и у архиепископа на миг появилась безумная надежда, что она действительно поняла его, но…
– Наверное, я просто слишком глупа, чтобы вникнуть в суть ваших действий и принять их. Однако есть одно, в чём я уверена: вы не правы. – Закончила девушка и по-детски упрямо замотала головой.
- Отнюдь, это ты ошиблась, Эстер.
…Всё-таки, она оказалась не особо умной, раз не дала себя убедить… тихонько вздохнул Эмануэль, впрочем, не слишком расстраиваясь. Свой главный козырь, время, он себе отвоевал. Снова повысив голос, архиепископ приступил к завершающему этапу своей игры.
- Сестра Эстер, предательница. Призванная служить Богу и Церкви, ты объединилась с вампиром и направила оружие на меня. Не стыдно ли тебе?
- Вот ещё! Мне не из-за чего стыдится! – Рявкнула монахиня, уверенно придвинув палец к спусковому крючку дробовика. – Хватит с нас вашей болтовни. У меня кончилось терпение. Сейчас вы пойдёте с нами и будете делать всё, что я скажу!
- Ты хочешь, чтобы я отправился к леди Сфорце и подтвердил твои обвинения в мой адрес? Но я не собираюсь этого делать, – твёрдо сказал архиепископ, а потом голос его снова сорвался на крик.
- Я не предам Папу и кардинала! И предупреждаю, сестра, твои действия есть ни что иное как предательство всего человечества! Ты пожалеешь об этом! Собери в себе остатки совести и мужества и признай мою правоту! Вампир твой враг! Этот враг позади тебя! Повернись и выстрели по её ногам. Тогда обещаю, я забуду, что ты направляла оружие на меня, выгораживая её, и ещё смогу помочь тебе! Враг она, не я! Пожалуйста, Эстер!
- Что вы вдруг начали?!
Монахиня скривилась от удивления. Девушка уже некоторое время назад заметила, что их разговор с архиепископом явно ни к чему ведёт и задавалась вопросом, не прервать ли его как можно скорее. Уж лучше бы она так и сделала, но увы…
- Быть не может…
Брови Эстер удивлённо поползли вверх, когда девушка кое-что услышала, и с губ сорвался стон. Она бросила взгляд в сторону входа. Сомнений быть не могло. По другую сторону двери к приёмной зале явно кто-то приближался.
Именно этого и ждал архиепископ, отвлекая девушку разговором и нарочно растягивая слова.
А в ту секунду как она переключила своё внимание на входную дверь, Эмануэль схватил со стола нож, не колеблясь вонзив его себе в правую ключицу. Из раны хлынула кровь и одновременно с этим в залу вошли два человека.
- Простите за задержку, архиепископ. Мы благодарим вас за приглашение…а?!
Сцена, открывшаяся перед красивой женщиной в кардинальском облачении, заставила её замолчать, а прекрасное бледное лицо её напряглось. Юноша в белом облачении, следовавший за ней, замер. Эмануэль, не теряя времени, заорал что было мочи:
- Бегите, Ваши преосвященства! – Голос его сильно напомнил воющую сирену. – Быстрее! Здесь вампир!
- Нет!
В ту же секунду до Эстер дошло всё коварство д’Аннунцио.
Кардинал, поражённая, отступила, и в приёмной появился человек в безукоризненном одеянии священника. Невысокий патер держал в руках М13, который был направлен прямо в лоб метоселанки.
- Надо уходить, Шера! – Настала очередь монахини громко кричать. Но звук стрельбы заглушил её вопль. К счастью, первая очередь никого из девушек не задела. Но вовсе не потому, что священник промахнулся. Первая пуля, срикошетив, угодила в низко висящую под потолком люстру, которая тут же обрушилась, послужив своеобразным щитом между стрелком и его жертвой. Огромный светильник просто рухнул на стол и разлетелся под градом снарядов на тысячу звенящих осколков, но зато Шера и Эстер остались невредимыми. Эти пули легко разорвали бы на части обеих. Патер промедлил несколько мгновений, прикрыв собой кардинала от острых, как кинжалы, летящих во все стороны осколков, а потом снова открыл стрельбу, но графиня Вавилонская уже активизировала свои перчатки.
В этот момент в зале появился ещё один священник, вцепился в Треса руками и ногами, буквально повиснув на нём, и заверещал:
- Прекрати, Трес! Не стреляй больше!
- Отпустите, отец Найтроуд!
Трес безжалостно, с нечеловеческой силой, стряхнул с себя сереброволосого патера, даже не взглянув на него, и в третий раз открыл огонь по цели, но между ним его жертвой неожиданно встряла фигура в белом, и Икусу пришлось резко остановить стрельбу.
- Алессандро!!!
Миланская Лиса, Железная Леди – как только не называли эту красивейшую известную своим хладнокровием женщину, и на все оскорбления, на все выпады, она отзывалась с ледяной стойкостью, полностью оправдывая свои прозвища. Но сейчас, увидев, как её брат бросился под пули, она с пронзительным криком ужаса кинулась к нему. Трес, со свойственными ему быстротой и точностью, умудрился изменить траекторию своего оружия в последний момент. Пули прошлись над Алессандро, а не по нему, разворотив окно, и лишь слегка задели юношу.
- Эстер, сейчас!
Безусловно, отчаянный поступок Папы отвлёк механического стрелка от цели, но вряд ли надолго. Ждать его Шахразада уж точно не собиралась. Подхватив стоявшую к ней спиной и будто парализованную только что увиденной сценой монахиню, метоселанка напряглась и с огромной силой одним прыжком вылетела в окно на холодный ночной воздух.
Люди в зале, казалось, даже не заметили их бегства. Юный понтифик рухнул на пол как подкошенный, потеряв сознание, и все сгрудились вокруг него, выкрикивая его имя.
- Алек, Алек!
- Ваше Преосвященство? Что с вами?
Громче всех звучал, конечно, голос Эмануэля. Будто совсем забыв про собственную рану, он захлёбываясь, объяснял:
- Они так внезапно появились! Требовали, чтобы я отвёл их Папе, а когда я отказался…
- Они ещё не ушли далеко, – перебил архиепископа равнодушный голос. Трес, единственный кто не бросился к Алессандро, стоял сейчас у окна и всматривался в ночь, ожидая приказов своей начальницы. – Шансы поймать их расцениваются, как очень высокие. Герцогиня Милана, я запрашиваю разрешение на преследование беглянок.
- И я вам его даю, отец Трес. – ответила Катерина, глядя на брата, у которого на губах пузырилась пена.
– Догони их любой ценой. – Добавила она тихо, с еле сдерживаемой яростью.
Невысокий священник кивнул и выпрыгнул в зиящую оконную дыру.
- Подожди, Трес! Я с тобой! – крикнул вслед стрелку длинноволосый патер в очках, поднимаясь с пола.
Сфорца ни разу не посмотрела на них. Проверяя пульс брата, бросила она колючий взгляд на ледяной осенний мрак, царящий за стенами архиепископской резиденции, и почти неслышно сдавленно произнесла:
- Эстер Бланшетт…
Её голос слегка дрожал, но этого никто не заметил.
***
- Проклятье! Я попалась в его ловушку! – задыхающийся вопль Эстер, донёсшийся из широкого водостока, искажённый эхом и злостью, звучал несколько устрашающе.
Выбравшись из люка, метоселанка оказалась в темноте уже за решётчатым забором, отделяющим центр от всего остального Иштвана. По ту сторону ограды от них, город, несмотря на тёмное время суток, гудел, как улей и казался оживлённей, чем днём. И если ярчайшее освещение всех прилегающих к собору зданий было уже делом привычным, то беспрестанная беспорядочная беготня между ними множества вооружённых людей, церковнослужителей, гудящие вереницы военных машин, любому горожанину показались бы весьма необычным явлением. И забор не мог спасти девушек от преследования. Шеру и Эстер в любой момент могли найти. Кто-нибудь из стражников непременно скоро окажется здесь и тогда…
После случившегося надо было сразу убираться отсюда, подобру поздорову и подальше, но встал вопрос куда? Эстер не преувеличила, когда ещё перед проникновением в собор сказала метоселанке, что в городе не осталось безопасных укрытий. Военные прочёсывали весь Иштван, и не было места, куда бы они могли отправиться. А даже, если оно и было, возможность добраться до него без риска быть обнаруженными, приравнивалась к нулевой. Так что, в конце концов, беглянки здесь и застряли.
- А теперь на нас повесят ещё и всю вину за то, что случилось в соборе…чёрт! Надо же было так недооценить архиепископа! – Сокрушалась монахиня, наполовину выбравшись из люка
- Прости, Эстер. Ты оказалась втянутой во всё это из-за меня – смущённо произнесла аристократка.
Паническая беготня по очередному холодному тоннелю дорого далась Эстер, отняв у неё немалую часть сил. Шера не так утомилась, но лицо её сделалось озабоченным и очень печальным, в то время как она смотрела сквозь на соборе за оградой, такой близкий и такой недосягаемый сейчас.
- По моей вине они теперь и тебя считают врагом. – Простонала темнокожая девушка.
- Кто сплоховал из нас, так это я. Не надо винить себя. – Скорбно возразила монахиня, кусая губы. …Если бы мы отправились сначала к герцогине, а не к архиепископу, всё бы получилось. Но мне вздумалось, что я в одиночку смогу прижать его к стенке и заставить выдать, где он держит её семью. Не нужно было торопиться... – Теперь самое главное, уйти бы отсюда живыми да поскорее.
Положение их оставляло желать лучшего. Эстер страшно устала, ей хотелось сейчас только одного: просто лечь на землю и заплакать. Пытаясь избавиться от гнетущего чувства безысходности, она обрушила на крышку слива град ударов, с глухим звоном молотя по нему кулачками, и заставила себя сосредоточиться на решении главной задачи. Оставаться там, где они находились сейчас, нельзя. Им нужно как-то убираться отсюда и найти Шере укрытие до того, как рассветёт.
- По правде говоря, есть одно место, в котором мы могли бы спрятаться. Ненадолго конечно, и это не слишком надёжно, но всё же для отдыха вполне сгодится. – Задумчиво начала Эстер, немного спокойно поразмыслив. – Мы сможем остаться там, пока не придумаем другой способ связаться с кардиналом Сфорцей и Его Святейшеством. Божечки, хоть бы с ним всё было в порядке. В противном случае, для нас всё потеряно…
- Его Святейшество? Что-то случилось с Папой?! – В голосе, прозвучавшем сверху, отчётливо звенели металлические нотки. У Эстер на голове зашевелились волосы, когда она услышала его.
Девушка подняла голову. На фоне тёмного звёздного неба чётко вырисовывалась высокая человеческая фигура в полном боевом облачении. Увидев его лицо, монахиня едва не подавилась криком. Встреча с этим человеком казалась ей наихудшим, но и наименее вероятным сейчас вариантом из всех возможных вероятных встреч, и девушке оставалось только гадать, почему именно ему удалось их обнаружить.
- Б-брат Пётр! Что…что вы здесь делаете?!
- Это мне должно спрашивать, сестра Эстер! Я пришёл узнать, как продвигается дело по вашему поиску и меньше всего ожидал встретить здесь ту, которую мы ищем…ДА ЕЩЁ В СОПРОВОЖДЕНИИ ВАМПИРА!!! – При последних словах голос Рыцаря сорвался на рёв. Он яростно стукнул своим скримером о землю. В глазах его светились, сменяя друг друга, праведный гнев и горькое-горькое разочарование от увиденного.
- Похоже, переполох в соборе ваша вина. Живо отвечайте, что вы натворили!
- Погодите…всё не так, брат Пётр…но сейчас не время…
- Молчать!
Попытка Эстер вставить хоть слово в его монолог, с треском провалилась. Пётр, в общем, и не собирался предоставлять ей такую возможность. Во всяком случае, пока. К несчастью для Эстер, Рыцарь делом наипервейшей необходимости считал отнюдь не выслушивание её оправданий. Он перехватил огромный молот поудобней, включил его и взмахнул над головой. Диски на его оружии пришли в движение. Скример взвыл. Пётр тоже.
- Вы так разочаровали меня, Бланшетт! люди почитали вас как святую, а вы связались с вампиром! Это непростительно!
- Эстер, прочь отсюда! – Закричала Шера. Монахиня хотела возразить, но метоселанка прыгнула вперёд, направив руки в перчатках на землю под инквизитором. Та пошла трещинами и обрушилась, норовя утянуть Рыцаря за собой в образовавшийся провал.
- Не смеши меня!
С ловкостью, удивительной для такого громадного, да ещё облачённого в тяжёлые доспехи человека, он подпрыгнул вверх, оторвавшись от земли до того, как она под ним обрушилась, и приземлился на то место, где мигом раньше стояла аристократка. При этом он умудрился ещё как следует размахнуться скримером, так что Шера еле от него увернулась. Ей пришлось отступить. Рыцарь с его оружием были подобно единому вихрю, диски огромного молота вращались сетоселанка не намеревалась.
Даже не дрогнув, она решительно скрестила перед собой руки, будто в молитве, рассчитывая выдержать напор следующего удара. Только…
- Я не наступаю на одни и те же грабли дважды! – с гордостью произнёс гигант, снова обрушив скример на Шеру. Но оружие его не достигло цели. Диски огромного молота продолжали вращаться совсем близко от лица девушки без всякой возможности сдвинуться хоть на миллиметр вперёд. Ситуация похоже, приняла тот же оборот, что и тогда, в театре. Однако Шера забыла, что при первом столкновении с монахом два его молота были соединены в один наподобие копья, а сейчас он действовал лишь одним. И пока девушка сдерживала его натиск, Рыцарь свободной рукой достал второй, включил и со всего размаху опустил на долгоживущую с криком:
- А теперь конец тебе!
- Ше-Шера!!!
Вопль Эстер раздался как раз в тот миг, как графиня получила страшный удар в спину. Его силой смуглую девушку отшвырнуло в сторону и крепко приложило об землю. Для человека это был бы конец, но она только закричала от боли.
- Шера, Шера-а-а! – Отчаянно звала Эстер.
- Отойдите от неё, Бланшетт!
Сердитый голос Петра не возымел никакого эффекта. Эстер кинулась к раненной подруге и просто закрыла её собой. Даже когда монах подошёл совсем близко, для устрашения ещё раз взмахнув в воздухе вновь соединёнными в боевое копьё двумя молотами, девушка не сдвинулась с места.
- Сейчас я закончу с вампиром, а потом вы пойдёте со мной и всё мне расскажете!
- Нет, пожалуйста…брат Пётр, выслушайте…
- Позже-позже, сестра! И никаких возражений!
Скример угрожающе навис прямо над головой метоселанки. Инквизитор как следует прицелился и превратиться бы голове Шеры в кровавый фарш непременно, однако…
- Аргх!
В дальнейшую разыгравшуюся сцену Эстер никогда не поверила, если бы не увидела её своими глазами. Непобедимый Рыцарь внезапно отступил, ругаясь и спотыкаясь, когда ему в ногу вонзились чьи-то зубы.
- Откуда они взялись?
Зелёные горящие глаза наглецов, посмевших прервать и отвлечь инквизитора от его священной миссии, принадлежали…
- Собаки?!
Десятки собак, огромная разномастная свора, в которой были и мастиффы размером с телёнка и совсем маленькие щенки, бесшумные как тени, как призраки, не издавая ни звука, разом накинулись на монаха.
Было слишком странно для этих животных, нападать молча и столь единодушно, да ещё не на двух хрупких девушек, одна из которых была ранена, а на взрослого, защищённого доспехами, мужчину. Чересчур кстати пришла их помощь. Но у Эстер не было времени, чтобы задуматься над этим. Кто бы не управлял этими собаками, небеса ли или сама преисподняя, но они пришли как нельзя вовремя, чтобы девушки получили возможность удрать. Не теряя ни секунды, Эстер рявкнула:
- Вставай, Шера! Вставай и бежим!
Метоселанка была всё ещё ошеломлена тяжёлым ударом, но монахиня помогла ей подняться и почти потащила за собой, увлекая подальше от их свирепого противника и собачьей своры.
- Подожди, Бланшетт! – Закричал инквизитор, безуспешно пытаясь отбиться от животных, гроздьями повисших на доспехах и оружии. Собаки, отлетавшие в сторону от его ударов, словно не замечая боли, тут же вскакивали с земли и возвращались, снова кидаясь на него. Эстер не слышала его крика. Немного отбежав от происходящей битвы, беглянки оказались на дороге, по которой очень кстати проезжал чёрный лимузин. Другого шанса могло не представиться, и монахиня решительно «забыла» о своём сане и всех добродетелях, ему приличествующих. По крайней мере, на время. Она выскочила прямо перед машиной и заорала:
- А ну стойте!
Лимузин послушно остановился. Эстер подошла к водительскому окну, стёкла автомобиля оказались тонированными, но её это не смутило, ткнула дробовиком в сторону водителя и сказала:
- Мне жаль, но нам очень нужна ваша машина. Вылезайте из неё сейчас же. Быстро!
- Одолжить вам наш транспорт не проблема. Но вот вернёте ли вы нам его обратно? Вот в чём вопрос, – спокойно ответили Эстер но не с водительского, а с пассажирского места сзади. Переднее стекло автомобиля поехало вниз, а говоривший, тем временем, невозмутимо продолжил:
- Не могу вообразить себе, что могут делать в таком месте и в такой час две столь юные барышни. Где-то в этом районе сейчас бродит очень большая стая собак. А представлять, что случилось бы с вами обоими, вздумай они напасть на вас, я даже не хочу.
- Но тогда…если вы…
Эстер замолчала, поражённая, увидев, наконец, кто с ней разговаривал. От удивления, она даже забыла направить на него дробовик, как это полагалось бы сделать при порядочном угоне.
- Моя дорогая леди, мы снова встречаемся с вами при странных обстоятельствах. – Сказал Исаак Батлер, одаривая Эстер элегантнейшей приветственной улыбкой.